Шоколадная война - Страница 33

Брайан вдруг кинул взгляд на Брата Лайна и увидел, как его голова кивала, он словно общался с кем-то невидимым или всего лишь только сам с собой. Список перешел уже к тем, кто продал только лишь двадцать коробок шоколада.

Брайан снова поднял глаза и увидел, что Лайн продолжал сидеть и кивать кому-то сидящему в пустоте. Уже зачитывались фамилии продавших меньше двадцати коробок шоколада. Это был длинный список. Было удивительно то, как спокойно на это реагировал Брат Лайн. У Брайана пересохло в горле, и хрипота вернулась в его голос. Ему был нужен стакан воды, чтобы смочить сухость в горле и, заодно, облегчить напряжение шейных мышц.

- …Антонелли… пятнадцать… Ломбард… тринадцать… - он кашлем прочищал горло, ломая ритм и делая остановки. Он глубоко вдохнул: — Картиер… шесть, — он взглянул на Брата Лайна, но тот сидел не шелохнувшись. Его сложенные вместе руки покоились на коленях. – Картиер… он продал только шесть, потому что он не был в школе. Аппендицит. Лежал в больнице…

Брат Лайн водил рукой, словно сказал: «Я понимаю, это неважно, продолжай». И наконец-то Брайан понял, что же было важно. Он увидел последнее имя в списке:

- Рено… нуль.

Пауза. Больше ни одного имени не осталось.

- Рено… нуль, — сказал Брат Лайн шипящим шепотом. — Можешь ли ты это описать, Кочрейн? Парень в «Тринити», который отказывается продавать шоколад? Ты знаешь, что произошло, Кочрейн? Ты знаешь, почему так упала распродажа?

- Я не знаю, Брат Лайн, — ответил Брайан причитая.

- Этот парень стал заразой, Кочрейн. Заразой, болезнью, которую мы можем назвать ленью. Страшная болезнь. Трудноизлечимая.

«О чем он говорит?» - подумал Брайан.

- Прежде чем лечить, надо найти, где скрыта причина. Но в этом случае, Кочрейн, причина известна. Носитель болезни известен.

Брайан понял, к чему все шло. Лайн считал, что Рено был причиной и носителем болезни. Словно читая мысли Брайана, он шептал: «Рено… Рено…» - словно сошедший с ума ученый над чертежом страшной бомбы у себя в подземной лаборатории.

23.

- Я завязываю, Джерри.

- Почему, Губ. Я думал, ты любишь футбол. Мы только начали. Вчера ты устроил тренеру целую сенсацию.

Они направлялись к автобусной остановке. Была среда, а значит, в этот день не было тренировки. Джерри глянул на остановку. Там стояла красивая девочка с волосами цвета кленового сиропа. Его глаза застряли на ее лице, взгляды встретились, и она заулыбалась ему. Он видел ее здесь уже не в первый раз. Как-то раз, оказавшись около нее, он сумел прочитать ее имя и фамилию на одном из учебников, которые были у нее в руках - Эллин Баррет. И он тогда подумал, что однажды он наберется смелости и скажет ей: «Хелло, Эллин».

- Бежим, — сказал Губер.

Это был нелепый и неуклюжий спринт. Книги в руках не позволяли бежать легко и раскрепощено. Но процесс бега придал Губеру заряд бодрости.

- Ты на самом деле завязываешь? — спросил Джерри, его голос зазвучал натянуто, ему явно не хватало воздуха.

- Меня скоро не будет в «Тринити», — он был рад тому, что его собственный голос был в норме и не изменился при беге. Они повернули на ближайшем перекрестке.

- Почему? — спросил Джерри, прибавив скорость вниз по Гейт-Стрит.

Их ноги шлепали по тротуару.

«Как ему это объяснить?» - подумал Губер.

Джерри вырвался вперед. Он оглянулся через плечо, лицо Губера зарумянилось от бега.

- Почему, черт побери?

Губер легко догнал его и спокойно плыл рядом.

- Ты не слышал, что случилось с Братом Юджином? — спросил Губер.

- Он уволился, — ответил Джерри, выдавливая из себя слова, словно зубную пасту из тюбика. Благодаря футболу он был в хорошей форме, но он не был бегуном и не знал приемов бега.

- Я слышал, что он ушел по болезни, — сказал Губер.

- Какая разница? — ответил Джерри. Он глубоко втянул сладкий глоток воздуха. — Эх, ноги в порядке, а вот руки меня убивают, — у него было по две книги в каждой руке.

- Продолжаем бежать.

- Не валяй дурака, — пытался подбодрить его Джерри.

Они приблизились к пересечению улиц Грин и Гейт. Губер ослабил темп, видя, что Джерри не успевает.

- Говорят, что Брат Юджин больше не появлялся после событий в комнате №19. Говорят, что он после этого сломлен, не ест и не спит. У него шок.

- Слухи, — задыхался Джерри. — Эй, Губ, мои легкие разрываются. Я разваливаюсь на куски.

- Я знаю, как он себя чувствует. От такого еще как полезешь на стенку, — слова плясали на ветру. Они с Губером еще никогда не говорили о разрушении в комнате №19, хотя Джерри знал о причастии Губера к этому. — Не каждый может противостоять жестокости, а для такого, как Юджин, этого было слишком…

- И что Брат Юджин сделал такого, чтобы ты не играл в футбол? — спросил Джерри, задыхаясь теперь на самом деле. Он действительно вспотел, легкие рвали ему грудь, а руки болели от тяжести книг. Губер притормозил, сбавил темп и, наконец, перешел на шаг. Джерри выплюнул изо рта воздух и плюхнулся прямо на лужайку, что разостлалась перед ними. у него в груди все свистело и рычало.

Губер сел на бордюр, его длинные и тонкие ноги сложились пополам, стопы опустились в водосточный желоб. Он рассматривал пестрые листья, которые кружились вокруг его кроссовок. Он думал, как объяснить Джерри связь между Братом Юджином, комнатой №19 и тем, почему он больше не может играть в футбол. Он знал, что все это было связано между собой, но сложно было подобрать слова.

- Смотри, Джерри. В школе происходит нечто отвратительное… и даже более того… - он искал слова и находил их, но не хотел ими воспользоваться. Они не подходили ласковому, яркому и солнечному октябрьскому деньку. Слова были мрачными, как полночь, и выли, как ледяной ветер.